Читать книгу - "Головолом [СИ] - Максим Сабайтис"

камерами Карлсон утратил почти полностью. Внутренний чат оставался активен в одном из окон адреалиновых очков, но воли и концентрации для того, чтобы записать в строку ввода хоть один символ у головолома не осталось.

Даже центральное окно с камерой зафиксировалось в не самом удобном положении. Транслируемое изображение захватывало кусок пола с застывшей в позе зародыша Флорой, но виден был лишь ее затылок со шлейфом, а не лицо.

В верхнем левом углу угадывались ноги Свена, нижний правый время от времени закрывало плечо Бобби.

Ответы, которые не могли вырваться наружу, застревали в мыслях, мешали думать о чем-то еще. Если бы не навык головолома, позволяющий отделять внешние информационные потоки от взламываемой жертвы и собственные мысли, Карлсон впал бы в гипнотическую сонливость с утратой способности к рассуждению.

Каталептическое состояние угнетало Карла, но было ему знакомо. К чему-то похожему он подходил в перерывах между работой. Во внутреннем психическом оазисе Карлсона обитал вечно голодный пэкмен. Сейчас этот хищный колобок реагировал на внутренний монолог головолома и ловко поглощал никому не нужные ответы на вопросы Свена.

Благодаря пэкмену Карлсон мог слушать ответы Флоры. Слушать и сопоставлять их с пакетами, которые получил во время взлома.

— Твое имя?

— Карл… Флора? Глория.

Карлсон уже встречал упоминание Флоры Найтингейл, а потому не удивился расхождению имен. Флора была рабочим псевдонимом, служебной психической маской, скрывающей подлинную личность полицейской. Внутренне полицейская отождествляла себя с Найтингейл, но головолом не собирался жаловаться на такие аномалии профильным специалистам Корпола.

— Твоя настоящая фамилия?

— Карлсон… Найтингейл? Лиддел.

— Полное количество лет?

Стартовый набор вопросов являлся лотереей. С одной стороны, для качественного допроса требовалась тонкая калибровка с заранее известными ответами. С другой, всегда существовал риск, что на одно из произносимых Флорой/Глорией слов окажется кодовым и, в ответ на него запустится еще одна защитная программа, скрытая от работающих в фоновом режиме алгоритмов прошивки.

Сам чип Карлсон вычистил и теперь был полностью уверен в отсутствии там тревожных закладок, но у полицейской могли оказаться и скрытые имплантаты.

На счастье головолома сюрпризы Флора преподнесла совершенно другие. Но сначала начались странности в исполнении Свена.

— Твое настоящее имя Флора?

— Нет… Да.

Карл сначала удивился вопросу, но уже спустя мгновение пробовал понять, как сочетается Глория с Флорой. Ключевым словом, конечно же, было “настоящее”. Оно имело отношение к реальности, каким бы представлением о мироустройстве ни пользовались.

Карлсон привык к тому, что вокруг него много самых разных реальностей: физическая, информационная, расширенная, дополненная, персональная, консенсуальная, фантомная… Однако, без дополнительных уточнений контекст вопроса оставался предельно прозрачен.

Настоящее предполагало ответ о том, что существовало на самом деле, если ответы расходились — расходилось и само дело.

Кто же ты, Флора, подумал Карлсон, которому вдруг стало очень интересно, кого же он на самом деле недавно взломал.

30

Происшествие на свалке спровоцировало активность не только в Корполе и тех корпоративных отделах, которые специализировались на внешней разведке. Помимо них оживились политические аналитики, прослойка менеджеров, работающих с рынками и биржей. Но, помимо них, на защищенном канале собрались те корпораты, которые точно знали, что в состоянии обнаружить Корпол, если подземные улики не будут надежно уничтожены.

У подземного исследовательского комплекса в закрытой базе данных корпорации “Карфаген” имелся многобуквенный шифр, зацепившись за который при желании можно было бы установить статьи расходов на содержание тайного объекта.

Кроме того, шифр тесно связывали с одной из влиятельных представительниц совета директоров, некоей Валерией Барбат. Упоминание данного имени всуе не сулило человеку ничего хорошего — за этим следила служба внутренней безопасности массальского филиала.

Официально Валерия проживала неподалеку от центрального офиса корпорации, по другую сторону Средиземного моря, но некоторые системные службы оставались в курсе реального положения.

Четыре женщины, четыре массальских региональных директора из шести лежали в своих капсулах, а их цифровые аватары сосредоточенно изучали сводки, поступавшие к ним сотнями путей: от высокоатмосферных снимков до утечек от сотрудников корпоративной полиции.

К сожалению, связи с Валерией Барбат у них не имелось. Корпол надежно изолировал сектор, в котором шел ожесточенный бой, как от городской сети, так и от спутниковой трансляции.

Пока остальные корпорации сокрушенно подсчитывали убытки от захваченного информационной изоляцией участка со складскими помещениями морского порта, отданного в долгосрочную аренду Логистическому союзу, в “Карфаген Индастрис” оценивали масштаб будущих неприятностей.

Ситуация осложнялась тем, что статус госпожи Барбат, по инициативе которой резервный дата-центр перепрофилировали и усилили дополнительным вооружением, был в иерархической структуре корпорации на одну ступень выше статуса проводивших расследование.

Региональные директора не имели прав запрашивать у нее отчета. Однако, каждая из женщин являлась ставленницей кого-то из центрального офиса, что позволяло действовать не напрямую, а через Северную Африку. Единственная дама из массальского совета директоров, которую не пригласили на встречу, ходила под патронажем самой Валерии, а потому в данном вопросе была бесполезна.

— Я запустила четыре сессии антарктического консорциума, чтобы смоделировать оптимальную стратегию минимизации рисков, — поделилась самая младшая из женщин.

Марьям Пресслер занималась вопросами формирования имиджа, а потому готовилась разворачивать информационную операцию прикрытия. — Пока что объем неизбежных потерь настолько велик, что центральный офис будет в ярости. Какие бы секреты ни пыталась выведать госпожа Барбат, они вряд ли стоят двух кварталов напряженной работы всего местного отделения.

— В таких условиях на нас повесят вообще все недочеты за текущий период, — дополнила ответ своей коллеги Ольга Кавендиш. Сильной стороной этой дородной женщины с короткой стрижкой и волосами цвета морской волны являлось управление технологическими цепочками. В региональные директора она выбилась хоть и не с самых низов, но даже такой прогресс, отраженный в личном деле, впечатлял многих в Массалии.

Мало кто знал, что Ольга мастерски использовала навык сбрасывать ответственность за свои, пускай и немногочисленные провалы, на менее удачливых коллег. — Это помойное сражение убивает наши шансы на переизбрание. Нам необходимы доказательства саботажа. Формальное подчинение этой сучке в красном — палка о двух концах.

Все виртуальные изображения дам, занимавших кресла региональных директоров “Карфаген Индастрис” утвердительно кивнули.

— Одним концом она нас закапывает, причем с каждой минутой все глубже и глубже. Но, с другой стороны, в подобном положении можно найти потенциальную индульгенцию: достаточно только где-то заполучить комплект доказательств тому, что Валерия осознанно пошла против интересов корпорации, а мы не сумели вовремя ее остановить.

Пресслер тихо вздохнула, прежде чем расстаться с очередной суммой денег.

Работа антарктического консорциума в режиме наивысшей оперативности вместе с дополнительными требованиями безопасности обходилась ей недешево. Однако, Марьям втайне от остальных надеялась, что подобные пожертвования из собственного кошелька скажутся положительно на ее внутрикорпоративном